Тема патриотизма – одна из основных тем российской духовной жизни на протяжении всей её истории. Без внутреннего стремления людей сохранить и возвысить собственную страну невозможно существование никакого государства. Особую же актуальность тема патриотизма приобретает в исторические периоды, когда те или иные угрозы стране становятся явными и ощутимыми. На сегодняшний день широко известно, что такими могут быть угрозы разного рода, не только военные. Угрозы духовные рассматривают обычно в рамках разговора об идеологических и психологических войнах. Такой контекст понятен в том случае, когда можно достаточно чётко обозначить геополитических противников. А если таких противников явно не наблюдается, можно и необходимо ли тогда говорить о духовных угрозах и патриотизме?
Убеждён, что возможно и необходимо. Поскольку само понятие патриотизма указывает на деятельность людей в отношении некоей конкретной социально-территориальной и культурной целостности, имеющей свои отличия, а не на деятельность по выполнению определённых функций в каком-то безликом абстрактном обществе. Поэтому любая угроза культурному своеобразию этой целостности порождает проблему патриотизма.
Судьба же российского государства как целостности рассматривается часто как ключевая проблема в вопросе о существовании и перспективах человечества. Поэтому разговор о патриотизме в России всегда имел особое звучание. Это подчёркивает актуальность изучения темы российского патриотизма. А в чём по существу видится эта проблема? Об этом речь пойдёт в первой части данной статьи. Но прежде дадим краткий обзор положения дел в области «социологии патриотизма».
Не секрет, что тема патриотизма, столь популярная в публикациях в советское время, с конца 80-х начала 90-х годов прошлого столетия начала сходить на нет. В обществоведческой литературе и тематике социологических исследований она стала перерождаться в разговоры о национальной и государственной идентичности, ценностных ориентациях и т.п.
Можно сказать, что о патриотизме стали больше упоминать с момента ухода с поста президента Б.Ельцина и избрания главой государства В.Путина. Это не мудрено, ведь «демократическая волна», на которой пришёл к власти Ельцин, смыла за период его правления не только сбережения граждан, но и их ощущение, что власть служит интересам собственной страны. Без патриотического имиджа новому руководителю невозможно было получить кредит доверия для продолжения реформ. Такой имидж был создан и это отразилось в общественных настроениях, что, к примеру, фиксируют данные опросов института социальных и политических исследований.
Эти опросы россиян 2001 года об оценках событий, произошедших в жизни страны в период 1991-2001 гг. показывают, что россияне достаточно определенно делили прошедшее десятилетие на два периода, которые оценивались ими диаметрально противоположно: «ельцинский» и «постельцинский». Причем негативизм в оценках был обращен, прежде всего, к эпохе Ельцина, а надежды – к Президенту Путину. Символично с этой точки зрения то, что в перечне самых значимых событий последнего десятилетия наиболее положительно оценивались уход Б. Ельцина с поста Президента России и избрание Президентом страны В. Путина.[1]
Показательным моментом отношения ведущих российских социологов к теме патриотизма является книга «Как мы думали в 2004 году: Россия на перепутье», изданной ВЦИОМом и являющейся обзором исследований общественного мнения россиян по основным, с точки зрения авторов, проблемам жизни страны. В ней проблема патриотизма напрямую не ставится и не рассматривается ни в одном разделе, даже в подразделе социокультурные трансформации. В этом подразделе ценностные ориентации россиян и их изменение рассматриваются через их отношение к различным праздникам, поколениям, ГКЧП, масскульту, конфликту Ф.Киркорова и журналистки И.Ароян, чтению книг, СПИДу и наркомании.
Такое положение дел в области эмпирических исследований говорит о необходимости сконцентрировать внимание именно на социологическом изучении патриотизма через призму изучения личностных сторон россиян. Это невозможно без выработки надёжных социологических показателей, а значит и без дальнейшей философско-социологической разработки самой проблемы патриотизма.
Я не случайно выделил социолого-личностный подход в изучении патриотизма. Он дополняет исторический[2] и политологический[3] подходы или социологический подход, предполагающий анализ различных форм общественной активности людей[4].
Прежде чем приступить к анализу данных собственных эмпирических исследований хотелось бы предварить его некоторым логико-методологическим вступлением. Оно, прежде всего, касается самой постановки проблемы изучения российского патриотизма. Начну размышления со следующей цитаты из статьи университетского сборника, касающейся данной проблемы: «…Помочь найти выход из сложившейся ситуации может только ясная формулировка конечной цели проводимых в обществе реформ в виде некоего надэтнического концепта (общенациональной идеи), стержнем которого должен стать общероссийский патриотизм. Но формулировка общенациональной идеи невозможна без исследования современного состояния российского патриотизма, что, в сою очередь, сопряжено с определёнными трудностями в силу масштабности данного феномена»[5].
Эта цитата содержит в себе полезный смысл и, в то же время, очень интересна для более внимательного рассмотрения и анализа. Здесь можно сформулировать несколько дополнительных вопросов.
1. Один из них выглядит так: что нам может дать исследование современного состояния российского патриотизма, без которого, как утверждается, невозможна формулировка общенациональной идеи?
2. Другой вопрос: что это за определённые трудности, которые связаны с масштабностью данного феномена?
3. И, наконец, может ли патриотизм быть стержнем некоего теоретического концепта (идеи)?
Начнём с того, что, необходимо различать понятия цель, идея и концепт (имеется ввиду, наверное, система идей, идеология). Цель – это предполагаемый результат. Позитивным результатом является перевод системы в такое состояние, в котором преодолевается (снимается) некое существенное противоречие, затрудняющее развитие этой системы. Способ преодоления противоречия и есть идея. Система же частных идей по достижению общей цели есть идеология.
Я не случайно начал с уточнения понятий. Поскольку часто возникает неразбериха в том, что и каким понятием обозначать. «Патриотизм», например, - что это? Теоретическое построение: теория, идеология? Те или иные проявления практических действий человека (теория, воплощённая в практику)? Или патриотизм – это чувство.
Чаще всего говорится о том, что патриотизм есть чувство. В словарях, изданных в советское время, в качестве определяющей приводится цитата Ленина о том, что патриотизм – « … одно из наиболее главных чувств, закреплённых веками и тысячелетиями обособленных отечеств»[6]. Патриотизм противопоставляется буржуазному национализму, космополитизму, шовинизму и расизму. Главными же чертами подлинного советского патриотизма называются беззаветная преданность социализму и уважение к другим народам. Последнее ещё характеризуется как интернационализм. Это подкрепляется следующими словами того же Ленина: «Без этого патриотизма мы не добились бы защиты Советской республики, уничтожения частной собственности… Это – лучший революционный патриотизм»[7].
Уже в этих положениях начинает просматриваться противоречивость и диалектическая взаимосвязь таких понятий как: «патриотизм» и «национализм», «патриотизм» и «интернационализм». Ведь патриотизм – это связь с Родиной, имеющей границы, в том числе и национальные. А интернационализм есть нечто выходящее за пределы этих границ. Национализм, кстати, тоже может распространяться за пределы географической Родины.
Другим аспектом, высвечивающим внутреннюю диалектическую противоречивость патриотизма, являются социально-классовые границы. С одной стороны, патриотизм формировался в период образования наций и национальных государств. Поэтому он был присущ представителям разных классов и выражался соответственно характерным для того или иного класса особенностям. С другой же стороны, патриотизм – это то, что связано с категориями «добро» и «зло», «прогресс» и «регресс». Иными словами, патриотизм – это то, что способствует развитию, а не деградации общества. Но по мере развития общества, как известно, значимость, с этой точки зрения, различных социальных групп и общностей меняется. Поэтому и возникло такое понятие «прогрессивный класс». Возникает вопрос: какой же класс в интересующий нас исторический период более прогрессивный и патриотичный?
О противоречивости понятия «патриотизм» в данном случае говорится для того, чтобы, во-первых, подчеркнуть необходимость дальнейшей теоретической разработки этого вопроса. А, во-вторых, предостеречь от сведения патриотизма к одной из крайностей: либо к узко-этническому пониманию, либо к его пониманию как некоего надэтнического феномена. В первом случае патриотизм часто превращается в этносамомнение, шовинизм и расизм, а в другом, - в космополитизм.
Стремление многих людей выразить ту мысль, что для объединения многонационального народа в единую общность нужна объединяющая идея и идеология понятно. Но если этот патриотический «концепт» считать надэтническим, он скорее всего станет и внеэтническим, побуждающим людей разных национальностей фактически забыть о своей национальности и влиться в некий идеальный космополитический общественный организм. А если сказать точнее, учитывая мировую политическую реальность, то – в общественный механизм.
Поэтому, с моей точки зрения, следовало бы говорить не о надэтническом концепте, а об объединяющей идеологии, направляющей цивилизационное развитие. Характер патриотизма будет определяться именно этим развитием. Следовательно, сам патриотизм есть производная и его нельзя понимать абстрактно.
Достаточно, например, сравнить патриотизм американцев, методично поющих гимн и поднимающих свой флаг, но при этом в массе своей равнодушных к судьбам других народов; обеспокоенных, прежде всего, своим собственным достатком и безопасностью; готовых закрыть глаза на любую агрессию США и выходящих на демонстрации протеста только потому, что эти самые агрессии начинают угрожать их благополучию в виде роста налогов или гибели солдат. И патриотизм русских, растрачивающих на протяжении всей своей истории, по какой-то неведомой Западу логике, свои силы и ресурсы по всему миру, помогая другим.
Таким образом, стержнем объединяющей идеологии должен быть не некий абстрактный патриотизм, а центральная идея, являющаяся теоретическим разрешением главного межцивилизационного противоречия. Это ответ на третий поставленный нами вопрос.
Теперь к вопросу о трудностях в исследовании патриотизма. Феномен действительно масштабный и масштабность его определяется именно многообразием понимания патриотизма. Можно говорить и об этнических особенностях этого понимания, и о классовых, и т.д. Но всё же очень многое зависит от выбора стратегического методологического подхода.
Можно бесконечно описывать это разнообразие взглядов, пытаясь установить моменты их общности (ведь патриотизм по определению связан с общим – Отечеством). Вот только будет ли это общее существенным? Думаю, что если при таком чисто описательном подходе ставить задачу поиска существенного общего, трудности могут оказаться непреодолимыми, особенно если речь идёт об антагонистических общностях и группах.
Другой методологический подход – сущностный. Он предполагает поиск действительно существенных, сущностных оснований для систематизации многообразных явлений. Наиболее общими основаниями для характеристики любого общества, а, следовательно, и патриотизма, являются цивилизационные основания. То есть те, которые определяют тип цивилизации. В российской истории уже не раз ставился вопрос о различении и сравнении западной и российской цивилизаций. Думается, в рамках именно этого сравнения исследование патриотизма будет наиболее плодотворным как для России, так и для мира в целом.
Вот мы и подошли, двигаясь как бы в обратном порядке, к рассмотрению первого поставленного ранее вопроса: что может нам дать исследование современного состояния российского патриотизма? При описательном подходе исследование нам может дать лишь россыпь многочисленных представлений о нём, которой можно любоваться и бесконечно упражняться в искусстве типологизации. Однако, думается, такой подход мало что даст для выработки объединяющей идеологии.
В другом случае, при использовании сущностноориентированной методологии, можно решить ряд существенных для выработки объединяющей идеологии исследовательских задач. Наметим некоторые из них:
1) разработка системы показателей для изучения именно российского патриотизма;
2) определение ключевых типообразующих показателей и критериев;
3) проверка их надёжности и устойчивости;
4) проверка и совершенствование теоретических представлений о современном патриотизме на основе анализа эмпирической информации;
5) изучение тенденций и закономерностей формирования патриотического сознания в современной действительности.
Таким образом, наиболее успешным исследование патриотизма будет в случае использования двух взаимонаправленных подходов: от теории к эмпирии и от эмпирии к теории. С одной стороны, мы можем изучать то, как люди понимают и с чем ассоциируют патриотизм. А, с другой, - мы можем систематизировать и давать оценку этим представлениям на основе собственной теоретической базы, а также предлагать новые эмпирические показатели и индикаторы. Именно с определения теоретической базы и необходимо начинать, разработку системы социологических показателей.
Такой теоретической базой для нас является, прежде всего, выделение ключевых принципов русской культуры. Мы говорим русской культуры, полагая её в качестве основной для России, а не заменяющей все остальные национальные культуры.
Опираясь на выработанные ранее представления о различиях западной и российской цивилизации как социокультурных систем[8], постараемся выделить для изучения российского патриотизма нравственные установки свойственные, прежде всего, русскому народу и русской культуре. Понятно, что речь идёт не об отдельных фактах, которые могут как подтверждать, так и противоречить этим установкам, а именно о культурно-исторической закономерности.
Народ здесь понимается не в узкосословном, или узкоклассовом смысле, а как основная часть населения, живущая только или преимущественно результатами собственного труда и исторически и духовно стремящаяся к идеалу общества социальной справедливости[9]. Нравственные принципы, которые народ вырабатывал и реализовывал, позволяли ему решать следующие жизненно важные задачи:
1) поддерживать жизнеспособность рода в целом;
2) коллективно решать трудные задачи;
3) жить в согласии с природой, не разрушая и не истощая её;
4) жить за счёт своего, а не за счёт эксплуатации чужого труда;
5) развивать творческие способности всех членов общества.
Этим принципам соответствуют такие культурные установки как:
1) Главенство общего над частным. При этом значима жизнь каждого члена своей общности.
2) Вознаграждение нравственно только за производительный, полезный для всего общества труд, а не за индивидуальную стяжательскую предприимчивость.
3) Очень большое вознаграждение невозможно получить честным путём, т.е. собственным трудом. Поскольку не существует таких особых («элитарных») видов труда, которым соответствовало бы супервознаграждение.
4) Достижения человека должны служить общему благу, а не только его собственному обогащению.
5) Продавать за деньги (т.е. за то, что является мерой человеческого труда) можно лишь то, что произвёл человек. Землю и природные ресурсы человек не создал, поэтому их продавать нельзя.
6) Каждый человек причастен к судьбе всего народа. Жизнь для себя безнравственна.
7) Отрицание изначального (генетического) социального превосходства одних людей над другими.
8) Признание материальных вещей средством удовлетворения жизненно важных потребностей, а не целью в их обладании.
9) Признание смысложизненной целью для человека – лад в отношениях и природосообразность образа жизни, а не богатство, популярность или власть.
Всё перечисленное позволяло народам России сохранять и развивать свою страну именно как целое в реальных природных и социальных условиях. То есть всё это является основаниями фактического российского патриотизма. Иными словами, не всякие ценности и принципы являются российским патриотизмом.
Интересной иллюстрацией этого тезиса может служить передача «Завтра, послезавтра… и все дни недели» от 2 октября 2005г. (канал ТВЦ). В ней обсуждалась демографическая ситуация в России и принимали участия деятели церкви, политической партии и науки. Все участники были единодушны в том, что в России идёт депопуляция[10]. В конце передачи ведущий подытожил: «Тот образ жизни и ценности, на которых развивается сегодня Россия, делают наше общество нежизнеспособным». Следовательно, нынешние базовые ценности и их внедрение в общественную жизнь не могут быть отнесены к патриотизму.
Нам же для изучения патриотизма необходимо, прежде всего, содержательно, сущностно определиться с тем, что является собственно патриотизмом. И уже по отношению к этому давать социологические описания. В этом смысле мы можем сколь угодно подробно отражать разнообразие мнений о жизнеустройстве России, но оно ничего нам не даст, не будучи соотнесённым с личностными установками человека на деятельность в интересах блага страны как целого, а не собственного выживания и процветания. Нельзя также путать собственно патриотизм с местечковым патриотизмом, то есть нацеленностью человека на благо своего ближайшего социального окружения. Поэтому представляется, что именно личностный критерий является существенным в изучении патриотизма.
Такой критерий наиболее точен, он страхует нас от возможности ухода к плюралистичности и описательности в изучении патриотизма. В качестве примера такой описательности можно привести методологию в изучении патриотической политической психологии, которая сводится к описанию таких компонентов как: название государства, его символы, персонификация и автобиографические элементы[11].
Та же опасность существует и в том случае, если критерием патриотизма выбирается критическое отношение к негативу в общественных отношениях. Критицизм не всегда созидателен и его выходом могут быть самые разные модели, не все из которых предполагают существование России как самобытной целостности вообще. Так, например, в начале прошлого века различные революционные политические силы были настроены критически к царскому режиму, но в отношении России они были настроены по-разному. Одни (пламенные революционеры-троцкисты) – на перманентную революцию, «переплавляющую» Россию в мировом котле борьбы за социализм по западной модели. Другие же (большевики – Ленин, Сталин) – на построение самобытного социализма в отдельно взятой стране.
Таким образом, основываясь на приведённых выше теоретических основаниях, можно приступать к разработке системы социологических показателей и индикаторов для изучения патриотизма. Эта система, с нашей точки зрения, должна описывать несколько направлений в сознании и личностных установках человека. Отметим основные.
1. Нацеленность человека на деятельность во благо всей страны.
2. Представление о России в целом и её значении для общемирового развития.
3. Представление о желаемом для России социально-экономическом и политическом устройстве.
4. Представление о «своих» и «чужих» в отношении различных социальных общностей и групп.
5. Нацеленность человека на поиск и воплощение общественного «своего» в жизни общества и собственном образе жизни.
6. Отношение к негативу в общественной жизни.
7. Культурно-цивилизационный тип сознания.
Вероятно, список этот можно дополнить, но, в любом случае, отмеченное выше можно рассматривать как высшую ступень в иерархии показателей патриотизма. Каждую приведённую позицию для эмпирического описания необходимо раскрыть с помощью более частных конкретизирующих показателей, переходящих затем в эмпирические индикаторы.
Покажем теперь, какой смысл мы закрепляем за каждой из приведённых позиций.
1. Нацеленность человека на деятельность во благо всей страны.
Тут имеется ввиду жизненная позиция человека по отношению к другим вообще. Речь идёт не о противоположности ««эгоизм» (жить исключительно для себя) – «самоотвержение» (жить ради других)», а о нацеленности человека на общественно значимую деятельность как таковую. На деятельность предполагающую в конечном итоге благо всей страны.
2. Представление о России в целом.
Здесь необходимо установить, как воспринимает человек Россию: как нечто значимое с точки зрения перспектив развития человечества или как заурядность размеры, да и вообще существование которой мало значимы
3. Социально-экономическое и политическое устройство.
В этом смысле необходимо выяснить имеет ли, с одной стороны, человек представление о том, что Россия, как историческое цивилизационное целое со всем своим жизненным укладом, развивалась на иных в отличие от Запада принципах в силу объективных обстоятельств. С другой стороны, важно знать какие характеристики социально-экономического и политического устройства общества принимаются человеком как «своё», наиболее приемлемое для страны.
4. Представление о «своих» и «чужих».
Имеется ввиду, в том числе, оценка человеком значимости различных социальных общностей, слоёв и групп для позитивного развития страны. Одним из аспектов этого отношения является оценка других этносов.
5. Поиск и воплощение «своего».
На первый взгляд, может показаться, что здесь подразумевается стремление человека к обозначению своей индивидуальности, своеобразия жизненного стиля. Однако в контексте проблемы изучения патриотизма, мы не зря обозначили связку – своеобразие своей жизни и жизни общества. Поскольку в данном смысле своеобразие не будет патриотичным, если оно самоценно, абстрактно, не является выражением образа страны, цивилизации.
6. Отношение к негативу в общественной жизни.
Данное отношение является характеристикой человека и патриотизма как деятельной силы. Помимо того, это отношение влияет на представление о стране в целом.
Общеизвестно, что в общественной жизни есть и позитивные и негативные явления. И восприятие негативного человеком может быть разное. В одном случае, негативное может восприниматься как родовой признак цивилизации, момент её своеобразия. В другом, - как отклонение, которое можно и нужно устранить.
7. Культурно-цивилизационный тип сознания.
О типе сознания можно судить по структуре ценностных ориентаций. Оценка соответствия типа сознания российскому цивилизационному типу должна производиться, с нашей точки зрения, по приведённому выше перечню культурных установок присущих русской культуре.
Перейдём теперь к рассмотрению накопленного в ходе проведённых автором эмпирических исследований опыта. Начальный опыт и эмпирический материал в направлении изучения патриотизма российской молодёжи был получен в ходе проведённых в 1997 и 1999 годах исследований, объектом которых были старшеклассники московских и областных средних школ. Результаты опросов 1997 и 1999 годов по повторяющимся индикаторам сходны. Это даёт основание утверждать, что результаты этих исследований достоверны.
В то время ставилась задача разработки показателей нравственного сознания и определения ключевых, наиболее надёжных и устойчивых индикаторов, позволяющих зафиксировать нравственное ядро личности. В исследовании 1997 года была предпринята попытка изучить нравственные ориентиры старшеклассников по их оценке желаемых качеств идеала друга противоположного пола. Другим моментом, дополняющим картину, являлись вопросы об актуальных и перспективных жизненных ценностях, о приоритетности задач, которые стоят перед школьниками.
В том же исследовании ставилась задача выявить потребность старшеклассников в нравственном совершенствовании. Индикатором был избран вопрос “Волнует ли Вас вопрос "каким быть"? (речь идёт не о физическом развитии, а о человеческих качествах)” Ответы на него распределились следующим образом:
да, очень - 68,4%;
когда как - 28,3%;
не волнует - 3,3%.
Таким образом, подтвердилась рабочая гипотеза о том, что неверно утверждение, будто подавляющую часть старшеклассников не волнует вопрос “Каким быть?”.
Последний вопрос и ответы на него были выбраны в качестве типообразующего критерия в отношении нравственного сознания. Результатом группировки было выделение двух групп - ответивших “да, очень” (группа А) и ответивших “когда как” или “не волнует” (группа Б).
Такое разделение было проведено с тем, чтобы рассмотреть группы с выраженной и не выраженной потребностью в нравственном совершенствовании. Группа “нигилистов”, тех, кого этот вопрос не волнует, оказалась статистически не значимой (3,3% от общего массива), поэтому они были отнесены к группе Б.
Другим основанием типологизации был выбран индикатор желаемого качества друга «преданность своему народу». Одна из групп - это те, кто отметил как приоритетную черту своего друга “преданность своему народу”(1-я группа), другая группа - все остальные (2-я группа). Было установлено, что эти характеристики – потребность в нравственном совершенствовании и ценность преданности народу имеют в духовном мире школьников существенную связь.
Само же распределение ответов относительно желаемых качеств друга противоположного пола проявило весьма существенное с точки зрения изучения и формирования патриотизма обстоятельство. Качество «преданность своему народу» оказалось наименее востребованным. Причём «отставание» от других мотивов настолько велико, что это сразу бросается в глаза. Судите сами (см. диагр.1).
Эту же закономерность проявили и результаты последующего исследования 1999 года. Там старшеклассникам задавался вопрос: «Что для Вас означает – интересная работа?». Ответы распределились следующим образом (см. табл.1):
табл.1
Что для Вас означает – интересная работа?
(%)
работа в определённой области, где Вы чувствуете своё призвание
73,0
высокооплачиваемая работа
58,2
творческая работа, связанная с освоением и созданием нового
39,7
поездки в страны Запада
37,1
работа особо значимая для народа
18,1
работа, где могут предоставить те или иные социальные льготы (жильё и т.д.)
13,9
работа, связанная с поездками по славянским странам (Россия, Белоруссия, Украина и т.д.)
5,9
В целом результаты исследования 1997 года показали, что чем более развита у школьников потребность в нравственном совершенствовании, тем ближе они к идеалу личности в целом – по всем другим основаниям. Чем менее развита эта потребность, тем прагматичнее и эгоистичнее человек, тем более он склонен к потреблению продуктов западной цивилизации.
В 1999 году с учётом прежнего опыта были предложены новые показатели нравственно-личностной оценки. В качестве основного показателя развития личности была выбрана жизненная позиция школьника, отражающая его смысложизненную нацеленность. Этот показатель оказался более чувствительным. Соответственно были обозначены три социальных типа человека:
1) собственно личность;
2) приспособленец, обозначаемый часто такими понятиями, как: обыватель, бюргер, - живущий преимущественно собственными интересами и интересами своего ближайшего окружения; идеал которого – достаток и комфорт;
3) эгоист, чей принцип жизни – максимум прибыли для себя.
С точки зрения исследования патриотизма для нас интересно сравнение этих двух крайних типов по ценностным ориентациям на: «собственное благополучие» и «благополучие государства». Картина здесь получилась весьма показательная (см. табл.2).
табл.2
Средние значения ответов на вопрос: “Расположите на воображаемой «лестнице приоритетов» следующие ценности (в скобках слева напишите балл, место присуждаемое Вами: 1 – самое высокое, 2 – ниже, 3 – ещё ниже)”
тип А
тип Б
Благополучие государства
1,95
2,7
Своё благополучие
2,52
1,78
Вывод отсюда следующий – даже из категории тех, кто стремится жить “для других” далеко не все ставят благополучие государства на первое место. Тем не менее, разница весьма показательна. На диаграмме соотношение позиций представлено наглядно. Средние значения присуждаемого места взяты с обратным знаком, так как 1 место выше 3-го (диаграмма 2).
Эти графики, напоминающие перекрещивающиеся шпаги, отражают всемирную духовную битву добра со злом.
Результаты исследования 1999 года полностью подтвердили гипотезу о том, что чем дальше жизненная позиция старшеклассников от позиции “жить для других” и близка к позиции “жить для себя”, тем большее значение для них имеют материальные ценности и меньшее – духовные, тем ниже значимость ценностей русской культуры.
Те же результаты высветили одну из основных практических воспитательных проблем в современной социально-образовательной среде – преодоление оторванности развития потребности в нравственном совершенствовании от сознания своей национальной принадлежности. Вот данные наглядно иллюстрирующие это (табл. 3, диаграмма 3).
табл.3
Самоотнесение к национальности
Выберите из двух утверждений одно, с которым Вы согласны:
А(%)
Б(%)
D=Б –А (%)
Считаю, что для человека не обязательно причислять себя к определённой национальности
53,8
39,1
-14,7
Я считаю себя человеком определённой национальности
46,2
60,9
14,7
Вот оно, противоречие нынешней российской социально-культурной среды – разрыв между национальной (а не общечеловеческой) сущностью нравственных принципов (основ личности) и недостаточной осознанностью этого широкими массами населения.
На основе расчёта соответствующего индекса была выдвинута гипотеза о том, что уровень “озападненности” нынешних школьников не превышает 40%. Вообще, данные того исследования показывают, что несмотря на заметную разницу жизненных позиций у тех, кто причисляет и не причисляет себя к определённой национальности, их идеологические ориентиры различаются слабо, несмотря на некоторую тенденцию оценок «националистов» к российским ценностям. Это говорит о необходимости дальнейшего, более глубокого изучения национального сознания молодёжи в контексте проблемы патриотизма.
Дополнительный материал для размышлений дают эмпирические социологические данные, полученные автором в ходе опроса студентов весной 2005 года. В этот период был проведён анкетный опрос 261 студента одного из региональных вузов Московской области управленческого профиля. Этот массив вполне внушителен, а для своего вуза и достаточно репрезентативен, так как составляет половину всего контингента обучающихся студентов.
Давая самую общую личностную характеристику студентов данного вуза, можно сказать, что степень их ориентации на индивидуалистические и частные (по сравнению с общенародными) несколько выше среднего уровня, который отмечается в прежних исследованиях автора. Вот, например, как распределились ответы на вопрос о своей ведущей жизненной позиции (табл.4):
табл.4
С каким утверждением скорее бы согласились?
Результаты опроса школьников 11 классов средних школ Щёлковского района Московской области
(апрель 1999 года, опрошено 237 человек)
Студенты, весна 2005
главное в жизни – делать нечто важное, значимое для других, уважаемых мною людей и страны в целом
28,3
18,1
в жизни я считаю главным – обеспечить материальный достаток и комфорт себе и своей семье
61,6
67,1
главное для человека – достичь наибольших финансовых результатов и жить в своё удовольствие
10,1
14,8
Отличие результатов мы сейчас не будем комментировать. Но, с другой стороны, большая поляризация опрошенных студентов, возможно, позволит отчётливее разглядеть интересующие нас закономерности. А то, что среди студентов есть те, кто настроен весьма патриотично видно и в непосредственном общении. Также заметны и те, кто настроен совсем по-другому.
Патриотично настроенные студенты сами заостряли внимание на необходимости обсуждения темы патриотизма, вносили свои предложения при разработке анкеты. В частности, при разработке шкал семантического дифференциала для оценки понятия «российский народ» студентами была предложена шкала «не патриотичный ↔ патриотичный». Сам же анализ ответов по семантическому дифференциалу довольно интересен. Он показывает, что предложенный ранее (в 1999 году) вопрос о жизненной позиции является надёжным и устойчивым эмпирическим индикатором и одновременно критерием, позволяющим изучать закономерности личностного развития.
Если ранее была выявлена чёткая закономерность, что чем дальше жизненная позиция старшеклассника от позиции «жить для других» и близкое к позиции «жить для себя», тем большее значение для него имеют материальные ценности и меньшее – духовные; тем ниже значимость ценностей русской культуры. То теперь сравнительный анализ показывает разницу в оценке народа в целом. Респонденты с жизненной позицией, назовём условно, «индивидуально-значимое» по сравнению с теми, для кого приоритетом является «общезначимое» оценивают народ более как плохой, менее умный, более злой, более пассивный, менее волевой и менее сильный. То есть практически по всем шкалам они оценивают народ хуже. И только по одной шкале они дают народу более высокую оценку. Это шкала «не патриотичный ↔ патриотичный». Иными словами, те, кто более патриотичен по своей сути, хотели бы видеть народ более патриотичным. В этом я вижу одно из проявлений патриотизма – стремление сделать лучше (патриотичнее) народ, а не охаивать и принижать его.
Это подтверждается ещё и результатами сравнения понимания студентами интересной работы как таковой. Сравнение здесь вполне корректно, так как по количеству эти группы примерно одинаковые, а значит, не может быть ошибки сравнения из-за разного «веса» их в общем массиве. Так вот наиболее красноречивое сравнение по мотиву «значимость для народа», разница, аж, 40%. То есть, можно считать, что для «индивидуалистов» значимость для народа их профессиональной деятельности почти нулевая, за небольшим исключением. Отметим, к тому же, что значение творческого момента в будущей работе для «индивидуалистов» также значительно ниже (разница, примерно, 20%).
В результате факторного анализа данного семантического дифференциала по всему массиву были выявлены три скрытых «фактора» интерпретация которых – дело будущего. Вот пример. Один из этих факторов имеет очень сильную положительную корреляцию со шкалой «верующий ↔ атеистичный» и слабую отрицательную корреляцию со шкалой «не патриотичный ↔ патриотичный». То есть существует какая-то характеристика народа, смысл которой в сознании студентов сильно связан с характеристикой «атеистичный» и вместе с этим эта характеристика «склонна» объяснять отсутствие у народа патриотизма.
При оценке предпочтений различным политическим идеологиям наиболее существенная разница между «патриотами» и «индивидуалистами» по их поддержке коммунистической идеологии (у «патриотов» - 36%, у «индивидуалистов» - 18%).
На вопрос «Как Вы полагаете, по какому пути должна развиваться Россия?» ответы распределились следующим образом (см. диагр.4):
по «западному» пути («патриоты» - 12,3%, «индивидуалисты» - 21,2%);
по своему пути («патриоты» - 19,8%, «индивидуалисты» - 9,9%).
В целом по массиву сторонников «западного» пути - 22,7%, а сторонников своего пути России – 63,1% (диагр.5).
диаграмма 4
диаграмма 5
В связи с приведёнными здесь данными интересна интерпретация ориентированности россиян на Европу, которую даёт ВЦИОМ. Показателем такой ориентированности для них является отношение россиян к вступлению России в Евросоюз. В возрастном отношении, говорят авторы аналитического сборника ВЦИОМ, ориентирована на Европу прежде всего молодёжь. Из числа молодёжи 56% «за» и 23% «против» вступления России в Евросоюз[12].
Возникает вопрос. А является ли такой эмпирический показатель верно отражающим именно ориентированность россиян на Европу, как на цивилизацию и образ жизни? Ведь это ещё не известно как представляют себе респонденты что такое Евросоюз и в каком отношении предполагается кем-то объединение с ним России. Думается, что используемый нами показатель гораздо ближе к сути подобной интерпретации – «ориентирована на Европу».
Внутри же самих выделенных категорий предпочтения тому или иному пути развития России распределились следующим образом (табл.5):
табл.5
«патриоты»
«индивидлуалы»
западный путь
15,2%
западный путь
31,6%
свой путь
69,6%
свой путь
42,1%
Интересно также, как отвечают на вопрос о выборе идеологий «патриоты», выбравшие «свой путь» для России и «индивидуалисты», выбравшие западный путь внутри своих подгрупп. (см. табл. 6 (таблица вертикальная)).
табл.6
«Патриоты – свой путь» (%)
«индивидуалисты – западный путь» (%)
1:кoммуниcты:
2:дeмoкpaты:
3:"цeнтpиcты" (Путин, Лужков…):
4:пapтия "Poдинa":
5:пpoчиe (Жириновский, Баркашов…):
6:зaтpудняюcь oтвeтить:
7:никaкиe:
6,3
3,1
15,6
9,4
12,5
25,0
28,1
8,3
8,3
0,0
16,7
33,3
25,0
8,3
Сравнение распределения ответов в этих подгруппах рождает вопросы, требующие политологического объяснения – почему идеологии партий «Родина» и так называемых национал-радикалов находят больший отклик именно среди индивидуалистичной, западно ориентированной молодёжи? А ответ «никакие» характерен для «патриотов», выбирающих «свой путь» для России?
Как вообще настроены по отношению к участию в политической жизни страны и выборам та и другая категория молодёжи? Установка на политическую активность у «патриотов» несколько выше за счёт тех, кто готов её проявлять при определённых обстоятельствах. Доли «активистов» готовых участвовать в политической жизни самостоятельно независимо от обстоятельств и в той, и в другой подгруппе примерно одинаковые. Но зато доля тех, кто не считает нужным участвовать в политической жизни вообще гораздо больше у «индивидуалистов».
На вопрос: «Если голосование проводилось сейчас…?» Пятьдесят процентов «патриотов» ответила, что проголосовали бы за одного из кандидатов. Не пошли бы голосовать примерно 5%. Но вот зато среди «индивидуалистов» таких около 20%. Затруднившихся с выбором позиции в отношении голосования примерно поровну - около 25%.
Половина «патриотов» и около 60% «промежуточных» (средняя позиция) готовы голосовать за одного из кандидатов. В реальных условиях это означает, – ориентируясь только на сообщения прессы и ТВ, то есть практически в слепую. Вот она болевая точка и «ахиллесова пята» нынешней власти, вызывающей своей деятельностью недовольство большинства населения и балансирующей за счёт манипуляции сознанием. Что было бы, если бы эти активные граждане вдруг поняли сущность этой выборной системы? Это значит, что доля реально пришедших и проголосовавших против всех была бы не 15% как сейчас, а все 70%.
В такой ситуации, чтобы не допустить этого для власти жизненно необходимо существенно снизить явку избирателей, проведя при этом кандидатов, способных обеспечить преемственность власти. В связи с этим можно предположить, что призывы власти к гражданам выполнить свой гражданский долг и прийти на выборы имеют обратное действие и являются частью социальной технологии власти по удержанию этой самой власти. Ведь, как известно, происходит падение доверия граждан демократическим институтам. По данным печати 73% россиян пять лет назад считали, что выборы в парламент и свобода печати являются лишь пустой видимостью демократии[13]. А упоминание о долге для многих может ассоциироваться с подобной агитацией позднего советского периода.
Дополнительным средством является использование одиозных партий. Обычно перед выборами появляются листовки с призывом голосовать против всех от партии «Русское национальное единство». Ходят также слухи о том, что графу «против всех» вообще хотят удалить из бюллетеней для голосования.
«Патриоты» более чутки к положению дел в стране. Среди них примерно на 20% меньше тех, кто затруднился определиться в какую же сторону протекают процессы в стране: в лучшую или в худшую. Примерно на эти же 20% «патриоты» чаще отмечают, что социально-экономические процессы в стране сейчас развиваются в худшую сторону.
Интересны также данные о материальном положении родителей сравниваемых категорий студентов. Возможно, сразу может возникнуть предположение, что родители «индивидуалистов» намного более обеспеченные люди. Полученные же данные не свидетельствуют об этом: разница в доходах совсем не велика, хотя «индивидуалисты» всё же несколько более обеспечены. Судя по этим данным, можно сделать предположение о том, что нравственное и патриотическое сознание современной российской молодёжи в массе своей, не беря в расчёт особые элитарные категории, не поляризовано. Вот, например, как распределились жизненные позиции в соответствии с оценками дохода семьи (табл.7; диагр.6). Будем сравнивать две крайние группы наименее и наиболее обеспеченных.
табл.7
Позиция
Доход:
доход менее 15 тыс. руб.
доход более 30 тыс. руб.
общественно-значимое
20%
19,2%
частно-значимое
65%
53,8%
индивидуально-значимое
15%
26,9%
100%
100%
диаграмма 6
Как отсюда видно, «индивидуалисты» перевешивают у более обеспеченных, но далеко не фатально.
Подведём краткие итоги анализа результатов проведённых исследований в контексте изучения патриотизма современной российской молодёжи.
Гипотезой, требующей проверки, является утверждение, что большинство российской молодёжи испытывает потребность в нравственном совершенствовании. Что само по себе лишает почвы разговоры об отсутствии необходимости в воспитательной работе.
Установлено, что потребность в нравственном совершенствовании сильнее развита у той части молодёжи, которая менее индивидуалистична и эгоистична, и которая духовно ближе идеалам русской культуры. Это говорит о том, что ключом к воспитанию патриотизма является формирование прежде всего потребности в нравственном совершенствовании. Отношение к ней должно быть не как к результату, а как к основе нравственного саморазвития, его «стартовой площадке».
Опытным путём установлено также, что показатель смысложизненной позиции человека является наиболее чувствительным и надёжным для эмпирического выделения интересующих нас социальных типов и изучения их характеристик.
Выявлен существенный провал в формировании нравственного и патриотического сознания молодёжи – очень низкая мотивация деятельности как значимой для всего народа. Одним из аспектов этой проблемы, возможно, является недостаточное осознание национальной сущности культуры. Последнее также было эмпирически установлено. Эта проблема нуждается в дальнейшем изучении.
Результаты последнего опроса дают основание предполагать, что большинство российской молодёжи отдаёт предпочтение собственному пути развития России, не похожему на западный или какой-либо иной путь. В чём именно видят молодые люди отличие этого пути – предмет дальнейших исследований, направленных на изучение патриотизма как направленности личности на сохранение и развитие своей страны именно как целостности отличающейся от других.
Таким образом, изложенные теоретические представления и имеющиеся задел эмпирических исследований дают нам основания для дальнейшего изучения патриотизма российской молодёжи и внедрения его результатов в образовательную деятельность.
[1] www.ispr.ru/socopros
[2] Абрамов А.В. Патриотизм как явление российского политического сознания XVIII – XX в.в. // Ориентир: Сборник научных трудов (кафедра социальных наук и государственного управления). Выпуск 5. – М.: МГОУ, 2005.
[3] Матюхин А.В. Национал-патриотический радикализм в современной России. Там же.
[4]Цветаева М.Ф. Молодёжь и демократия (к особенностям переходного периода в России конца ХХ – начала XXI века) Там же.
[5] Абрамов А.В. Патриотизм и реалии постсоветской России. // Ориентир: Сборник научных трудов (кафедра социальных наук и государственного управления). Выпуск 1. – М.: МГОУ, 2005.
[6] Ленин В.И., ПСС, т.37, с.190.
[7] Там же, т.42, с.124.
[8] См. Дементьев Г.Г. Методологические проблемы социологического изучения российского общества // Актуальные проблемы гуманитарных наук: Сборник научных статей. Вып.9. – М.: РИА «Альфа» МГОПУ им М.А.Шолохова, 2004. – с.98.
[9] Дементьев Г.Г. Ключевые проблемы и понятия педагогической социологии // Актуальные проблемы гуманитарных наук: Сборник научных статей. Вып.9. – М.: РИА «Альфа» МГОПУ им М.А.Шолохова, 2004. – с.94.
[10] К вопросу о патриотизме власти, призванной по сути своей защищать целостность страны, организуя протекающие в ней процессы в целом. А.И.Антонов продемонстрировал следующую закономерность. Сегодня в России примерно 120 млн. русских. Если процесс депопуляции будет продолжаться, то к 2080 году в России останется примерно 40 млн. русских. Но «стремление национальных территорий к автономии, как сказал А.Антонов, разрывает Россию примерно на уровне 70 – 80 млн.».
[11] Макаров В.В. Отечество и патриотизм: логико-методологический анализ. – Саратов, 1988.
[12] Как мы думали в 2004 году: Россия на перепутье. – М.: Изд-во Эксмо, Изд-во Алгоритм, 2005. – С.303.
[13] Корнилов Ю. По Сталину и Брежневу тоскуют одинаково // Московская Правда, 25 апреля, 1996..
Дементьев Г.Г., осень 2005г
